…
Ночь была веселой. Весь лагерь ходил к Старшему и Сереге. Во-первых, они все очень уютно у себя обустроили (братский стол, табуретки, костер, веселый прапор). Во-вторых, как выяснилось, прапор Алексей все дрова привез именно в их расположение. Ночью в тех краях холодновато. До приезда главной колонны еще пару дней, а на поляну народ уже прибывал. Так и ходили к ним всю ночь, кто за дровами, кто познакомиться. Многие оставались. Компания веселая, а что еще надо?! Так и прибились к Старшему и Сереге группа местной молодежи, два парня и четыре девчонки лет девятнадцати – двадцати. Спокойные и веселые, а главное местные. Знают где и почем в любое время суток «Старый Кенигсберг» раздобыть. Гитару где-то надыбали. С гитарой еще веселее стало лагерь охранять. Опять же по хозяйству сильно помогали, костер поддержать, воды натаскать, посуду помыть, мусор вынести. И никто их к этому не принуждал, сами, все сами, и, естественно никто их не останавливал. Зачем людей обламывать в искреннем стремлении помочь?
Днем в расположение друзей пришел старлей, сказал, что прапорщика Алексея последний раз видели у них. И что ему ответить, если никто не заметил, как и когда прапор свалил, и для всех загадка где он сейчас находится. Оказалось, что для старлея это тоже загадка, которую он пытается решить. Естественно его звали к столу, разделить трапезу, так сказать «что Бог послал», а он взял и не отказался. Зато солдатики еще дров привезли, тем более, что от предыдущего завоза почти ничего и не осталось. Старлей пропал также незаметно, как и прапор. А вот капитан, зашедший ближе к вечеру наотрез отказался присоединиться к друзьям. Как только Серега не пытался его уговорить, ни в какую. Твердил только, что не хочет пропасть как прапор и старлей, которых сегодня все обыскались. И вообще, командование в приказном порядке запретило всем военным заходить к ним в лагерь, фестиваль еще не начался, а у них уже потери в комсоставе.
Продолжение следует…
(с) МастерШи
