Февральским утром на окраине Москвы дежурный милиционер остановил явного нарушителя правил. Одетый в полушубок парень ехал на мотоцикле. Вместо переднего колеса к машине была прилажена наскоро сделанная из железного обода «лыжа».
— Документы!
Но через минуту прохожие видели, как сержант неожиданно улыбнулся и, возвращая парню бумагу, спросил:
— Неужели из самого Магадана?
А через день мы пригласили парня в редакцию и, собравшись в тесный кружок, до поздней ночи слушали рассказ об удивительном путешествии, которое проделал Тихон Худояров на мотоцикле из Магадана в Москву.
Вот сокращенный рассказ Тихона, записанный нашими редакционными стенографистками.
«Далеко на Колыме находится поселок горняков и геологов — Сеймчан. Я там живу и работаю техником.
Мотоцикл — моя страсть. Разговоры о путешествии Магадан — Москва начались в нашей спортивной секции еще в позапрошлом году. Прошлым летом, получив за три года пятимесячный отпуск, я купил ИЖ-56 и начал готовиться.
Мне здорово повезло с мотоциклом: сильный, надежный мотор, отличная амортизация.
Со снаряжением особенно не мудрил — взял только самое необходимое. Положил в металлический ящик на багажнике слесарный инструмент, запасные части, плащ-палатку, канистру, на два-три дня еды. Укрепил еще на машине чемодан: там были костюм и пальто для Москвы, валенки, книги, карты, дневник. Между прочим, специально купил «Правила уличного движения» — боялся больших городов, но книгу эту ни разу и не раскрыл.
Из Магадана на пароходе «Ильич» приплыл в Находку. Прощай, Колыма! — 5 октября в Находке принял старт.
Мой ИЖ бежит по красивым приморским зарослям. Но вот на деревьях замелькали желтые листья. Скорее добраться до Урала, скорее пересечь Сибирь, успеть до первой пурги, которая заметет все дороги и тропы.
На четвертый день — Хабаровск. Первая тысяча километров! Переправляюсь на охотничьей лодке через Амур и за день добираюсь до Биробиджана.
Впереди — болота и сопки. Теперь надолго мой путь — по пешеходным и конным тропам. Однажды потратил весь день, чтобы перебраться через болото. Люди переходили его по доскам. Я вел по ним мотоцикл, держа за руль; сам шел рядом, все время проваливаясь в болото.
Потянулись дни, когда я делал не более десяти километров. Научился вязать дорожки из прутьев, чтобы подкладывать их в самых вязких местах под мотоцикл. Мотор работал отлично, а вот генератор, был случай, подвел. В него проникла вода, и доехать засветло до железнодорожного разъезда, как я рассчитывал, не удалось: тащил ночью два километра мотоцикл на себе. Наутро поставил под крышу генератора изоляционную ленту и теперь мог бы хоть вплавь через Амур.
Я старался держаться близ железной дороги. Из проезжавших мимо «товарников» высовывались чумазые машинисты, махали мне: дескать, давай, давай, догоняй нас.
Добрался наконец до станции Облучье. Пошел искать охотников, которые вывели бы меня на тропинку: без проводников в этих местах не обойдешься. Так они и вели меня от станции к станции по болотам и сопкам до самой Архары. Ужасные болота! Я все ждал, когда они кончатся, а их все больше и больше. Наконец в Архаре дождался. Асфальт! Покатил мотоцикл как по маслу. В городе Свободном ищу учительницу Аллу Бобоедову, чтобы передать ей письмо из Сеймчана от подруги Людмилы Лютовой. Свободный — город небольшой, но школ там много. Полдня обходил школы, пока наконец нашел Аллу…
Три часа заводил мотоцикл в Свободном: замерзла смазка. Мороз! Какая радость. Ни болота, ни реки мне теперь не страшны. Могу ехать хоть напрямик. Но повалил снег. Колеса весь этот день буксовали. Проехал мало. Когда стемнело, оказался в лесу, уперся в завалы. Прямо по валежнику, прикрытому снегом, объехал один, другой завал и порвал цепь. Попытался протащить мотоцикл на себе и совсем выбился из сил. Хотелось пить. Не выдержал и выпил дистиллированную воду для аккумулятора, которую хранил в багажнике. На морозе взмокшая от пота одежда начала покрываться корочкой льда. Разжег костер, накрылся плащ-палаткой — и за ремонт. Через три часа, наладив цепь, запустил мотор. Все в порядке. Подбросил в костер валежника и заснул. Когда проснулся, из-за сопки уже выглянуло солнце. Было светло и весело…
На железнодорожных станциях ночевал в общежитиях. В селах стучался в крайний дом. Принимали всегда хорошо. В Сковородине мне вручили письмо, чтобы доставил в Свердловск. Конечно, его могли бы послать и почтой, но мне было приятно, что письмо дали мне. Значит, верили люди, что доеду я до Свердловска.
В Читинской области дважды попал в беду. Перед Могочей потерял… мотоцикл… На полной скорости подъехал к крутому обрыву, не справился с рулем — под откос! Сам, правда, успел выпрыгнуть, за кусты схватился. Тут же, конечно, побежал вниз, к реке: нет мотоцикла. Я снова наверх. Стал искать машину на склоне — и здесь нет. Неужели утонул мотоцикл? Часа полтора искал и все-таки нашел — на самом берегу реки. Машина почти не пострадала. Через час был снова в пути…
Подъезжая к селу Улей, налетел в темноте на камень. Сильным ударом вышибло из мотоцикла. Лежу на камнях. Слышу, как где-то недалеко трещит, стрекочет моя машина.
— Чего на дороге валяешься, пугаешь лошадей? — Невдалеке стояла девушка, держа под уздцы лошадь, которая косилась на отчаянно трещавший мотоцикл. Девушка помогла мне подняться, перевязала разбитый локоть. Подняли мотоцикл, который лежал по другую сторону дороги. У него не разбилась даже фара, лишь вылетела труба глушителя.
Прямая асфальтированная дорога, по краям которой стояли ровные лиственницы, привела меня в Читу. Впервые проколол камеру, и где — на городской улице!
Под Томском начались снежные заносы. В снегу тонули машины, еле видны были телеграфные столбы. Я то и дело останавливался, закреплял руль и толкал мотоцикл впереди себя по снегу. Весь день и целую ночь я «подъезжал» к Томску, а под утро совсем выбился из сил, опустился на снег… и заснул.
На меня наткнулись и уже полузанесенного выкопали из-под снега два тракториста — Николай Пугачев и Леонид Желейко. Я дешево отделался: заснул в снегу и не обморозился. Теплая одежда!
В середине декабря приехал в Новосибирск. Я жил раньше в этом городе. Отсюда уехал работать на Крайний Север. Но, въехав в город, я заблудился. Полчаса добирался до знакомой улицы. Мелькали красивые дома, меня обгоняли троллейбусы. А ведь раньше здесь были окраины.
«Только бы добраться до Новосибирска, а там лучше»,— говорили мне и в Иркутске и в Томске. Я еще не знал, что в Свердловске мне тоже скажут: «Только бы Урал перевалить», а в Казани: «Вот Волгу переедешь…»
Четыре дня профилактики. Затем пурга — день, второй, третий. Я не выдержал и начал собираться. У станции Толмачово ткнулся в хвост стоящей автоколонны. Впереди — занос, температура перевалила за сорок. Решил переждать холод в Новосибирске…
Наконец «потеплело» — минус тридцать пять градусов. Не теряя времени, двинулся дальше. Очень хотел увидеть пограничный столб «Европа — Азия» и проглядел — проехал мимо. До сих пор жалею…
Перед станцией Малая Пурга, что за Ижевском, попал в пургу, а через сутки въезжал в Елабугу… под дождем. Гостеприимные хозяева уговаривали заночевать. Но я решил ехать дальше. Попросил только карту, чтобы не сбиться ночью с дороги. Ехал густым лесом — и не там свернул. В два часа ночи добрался до деревни Верхний Шурняк. Стал искать ночлег.
Волгу переезжал… «вброд» — лед был покрыт водой. Захлебывался глушитель, буксовали колеса. Здорово промок. Выбрался наконец на берег, а ко мне человек бежит. Он видел, как я переправлялся, и потащил меня к себе сушиться.
Теперь до Москвы недалеко. Вот уже Горький, Владимир…
Когда до Москвы оставалось километров семьдесят, опять лопнула камера заднего колеса. Решил рискнуть — ехать на спущенном колесе. Но это обошлось очень дорого. Проехал километров пять, и вдруг заднее колесо словно рванулось в сторону. Треск — и мотоцикл сел на глушителе. Проехать Приморье, Байкал, Сибирь, выбраться из болот и сплошных заносов, чтобы перед самой Москвой так оплошать!..
Останавливались машины — я сидел на самой середине шоссе,— по мне было все равно. Уступать дорогу не собирался. Иные шоферы молча объезжали меня, с любопытством поглядывая на исковерканный мотоцикл, другие расспрашивали, предлагали подвезти. Нет, ни за что! Из любого положения есть выход. Я в этом убежден. Снял переднее колесо и поставил его вместо заднего, а из остатков заднего — у него вылетели все спицы и поломался обод — сделал лыжу и привязал ее к передней вилке. Как угодно, но я должен финишировать своим ходом.
Было уже темно, часов девять вечера, когда я закончил работу. Если бы мотоцикл пошел ну хотя бы со скоростью пять километров в час! Асфальт мне не нужен, нужен снег.
Немного привыкнув, включил вторую, а затем и третью скорость. На спидометре цифра 40. И уже нет никакой усталости, и вновь появились силы. Опять еду!..
И вот она, Москва! Четыре часа утра. Машины убирают снег на улицах. Обод скрежещет по асфальту. Еле удерживаю в руках руль…
За 122 дня я проехал 12 814 километров. Нелегко досталось мне это путешествие, но никогда в жизни я о нем не пожалею».
